Кельтская мифология

Мифология кельтов

Мифология Кельтики и Галлии

]

О кельтах мы знаем гораздо меньше, чем о греках или римлянах, хотя они тоже создали великую и своеобразную цивилизацию. В отличие от римлян они не заботились о создании обширной империи, продолжая жить по законам родоплеменного общества, и поэтому не оказали сколько-нибудь заметного влияния на другие народы.
Серьезной проблемой, с которой сталкиваются желающие узнать о кельтах, является полное отсутствие текстов по истории и литературе, записанных непосредственно в ту эпоху. Известно, что у кельтов существовала письменность, но создается впечатление, что они ею не пользовались. Можно лишь предполагать, что эта странная особенность была составной частью их социальной и религиозной культуры и что друиды, или жрецы, наложили на весь народ своего рода табу, запрещающее записывать что бы то ни было.
Поэтому наследие кельтов дошло до нас исключительно в устной традиции. Их культура невероятно богата волшебными легендами и преданиями, которые веками передавались из уст в уста и, как правило, сохранились в нескольких вариантах, как, впрочем, и сами кельтские имена и названия. И лишь в сравнительно недавнее время наши знания о кельтах существенно пополнились благодаря археологическим раскопкам. Некогда кельты занимали обширную территорию современных Франции, Бельгии, Швейцарии, части Германии, Австрии, Италии, Испании, Венгрии и Болгарии. Однако в наши дни потомки воинственных кельтов населяют главным образом историческую область Бретань, полуостров Корнуолл, историческую провинцию Уэльс, Шотландию, остров Мэн и Ирландию.

В Южном Уэльсе и Западной Англии буквально на каждом шагу встречаются таинственные и удивительно романтичные места, которые британские кельты считали обителями богов или аванпостами потустороннего мира. В Ирландии трудно найти место, не связанное гак или иначе с легендарными подвигами героев Красной Ветви или Финна и его богатырей. Стародавние божества уцелели в народной памяти, превратившись в фей и сохранив при этом все свои атрибуты, а нередко и имена. На рубеже нашей эры кельты представляли серьезную угрозу для Римской державы. В 385 году до н. э. они овладели Римом и беспощадно разграбили город. Это не было забыто ни Юлием Цезарем, ни его легионерами, захватившими между 59 и 49 гг. до н. э. кельтские земли в Галлии (Франции), которые вошли в состав Римской империи.
Однако коренное население продолжало открыто поклоняться собственным богам вплоть до принятия Римом христианства. Со временем влияние новой религии ощутили и островные кельты, предки нынешних валлийцев (уэльсцев) и ирландцев, так и не покорившиеся римлянам. Христианизация, разрушившая религиозно-мифологическую целостность язычества многих народов (например, славян), в случае с кельтской мифологией сыграла положительную роль. Кропотливая работа христианских монахов, взявших на себя труд собрать и записать древние мифы и саги сохранила для нас удивительный духовный мир отважных и горячих кельтов, которые не доверили бумаге легенды и мифы о богах, духах, демонах и героях, полагаясь на устные пересказы и хорошую память своих славных поэтов и сказителей.
Своеобразие кельтских мифов заключается прежде всего в том, что в них чаще всего речь идет о героях, и меньше — о богах. Идеалом островитян можно считать бесстрашного Кухулина, в одиночку защищавшего Ольстер от вторжения ратей Медб, королевы Коннахта.Кровавые сражения и поединки — главная тема кельтских мифов — могут показаться менее ужасными, если помнить о вере кельтов в реинкарнацию душ. Их загробный мир, в отличие от античного, не был мрачным обиталищем теней. Его можно назвать раем, местом отдыха душ перед возвращением в наш мир. Так поэт-воин Оисин с красавицей феей Ниам 300 лет провел в потустороннем мире, прежде чем вернулся в Ирландию. Спешившись с волшебного коня, Оисин из юноши тут же превратился в дряхлого старца. Еще одной яркой чертой кельтских мифов является любовный треугольник: чаще всего это юная прекрасная богиня, фея или дева и двое мужчин, молодой отважный воин и умудренный жизнью старик. Один из них любим, второй отвергнут, и чтобы завоевать своенравную красавицу, в ход шли оружие, сила и колдовство.

Мифология артуровского цикла.

«Явление» короля Артура, его внезапное вторжение в ход мифологической истории, представляет собой одну из многочисленных загадок кельтской мифологии. Он никак не упоминается ни в одной из «Четырех Ветвей Мабиноги», повествующей о клане богов древних бриттов, сопоставимых с гэльскими богами Туатха Де Данаан. Наиболее ранние упоминания его имени в староваллийской литературе изображают его одним из военных вождей, ничуть не лучше, если не хуже других, таких, как «Герайнт, князь Девона», чье имя обессмертили и старинные барды, и вдохновенное перо Теннисона. Однако вскоре после этого мы видим Артура вознесенным на небывалую высоту, ибо он именуется королем богов, которому подобострастно воздают почести боги старых кланов небожителей — потомки Дон, Ллира и Пуйла. В истории под названием «Сон Ронабви», входящей в состав Красной Гергестской книги, Артур предстает авторитетным сюзереном, вассалами которого считаются многие персонажи, имевшие в старину статус богов, — сыны Нуаду, Ллира, Брана, Гофанона и Аранрода.
Наиболее вероятное объяснение этого феномена, по всей видимости, заключается в том, что в этом образе отразилась случайная контаминация славных деяний двух разных Артуров, что привело к появлению единого полуреального и полумифического персонажа, сохраняющего, однако, черты обоих своих прототипов. Одним из них явно был бог по имени Артур, почитание которого было в большей или меньшей степени распространено на землях кельтов, — вне всякого сомнения, тот самый Артур, которого надпись ex voto, обнаруженная в развалинах на юго-востоке Франции, именует Меркуриус Артайус (Mercurius Artaius). Другой — вполне земной Артур, вождь, носивший особый титул, который в эпоху римского владычества именовался Koмec Британнаэ (Соmес Britannae). Этот «граф Британии» выполнял функции верховного военного вождя. Слава Артура короля объединилась со славой Артура бога, и общий синкретический образ получил широкое распространение на землях, на которых уже в наше время были обнаружены следы древних поселений бриттов в Великобритании.

Преданиям и историям об Артуре и его рыцарях, вне всякого сомнения, присущ подлинный исторический колорит, но они имеют и столь же бесспорно мифический характер, как и истории об их кельтских коллегах — богатырях Красной Ветви Ольстера и пресловутых фианах. Из этих двух циклов к кругу артуровских легенд наиболее близок последний. А знаменитые артуровские рыцари Круглого стола весьма и весьма напоминают фианов из окружения Финна, так и ищущих всевозможных приключений. И те и другие с равным успехом вступают в бой как с людьми, так и со сверхъестественными существами. Оба совершают набеги на земли Европы, вплоть до самых стен Рима. Перипетии любовной интриги Артура, его жены Гвиневры и племянника Мордреда в некоторых отношениях напоминают историю Финна, его супруги Грайне и племянника Диармайда. В описаниях последних битв Артура и фианов чувствуется дыхание глубокой архаики первобытных мифов, хотя их реальное содержание несколько отличается. В битве при Камлуане в последнем поединке сходятся Артур и Мордред, а в последнем бою фианов при Габре первоначальные протагонисты поневоле вынуждены уступить место своим потомкам и вассалам. Дело в том, что сам Финн и Кормак уже успели погибнуть, и вместо них сражаются Оскар, внук Фиана, и Кэйрбр, сын Кормака, которые поражают один другого и тоже умирают. И, подобно тому, как Артур, по мнению многих и многих его приверженцев, на самом деле не погиб, а просто скрылся в «островной долине Аваллона», шотландская легенда повествует о том, как спустя много веков после земной жизни фианов некий странник, случайно оказавшийся на таинственном западном острове, встречает там Финна Маккула и даже разговаривает с ним. А другая версия легенды, которая заставляет Артура и его рыцарей пребывать под землей, будучи погруженными в магический сон, ожидая грядущего возвращения в земной мир в славе и могуществе, прямо перекликается с аналогичной легендой о фианах.

Мне кажется, потомки древних кельтов слагали легенды об Артуре и Камелоте с ностальгическим настроением о временах когда кельты были намного сильнее и могущественнее. В этих рассказах Артур и его рыцари представляются защитниками угнетенных, борцами за справедливость. И вера что они "вернутся" обусловлена верой человека, который ждет когда придут герои и вернут былые хорошие времена...